Джон Картер, марсианин - Страница 92

— Да, это он, лучезарное явление божественной красоты! — ответил начальник, стоявший подле меня.

— Приведите сюда датора Ксодара! — приказала она.

Из смежной комнаты привели Ксодара. Исса уставилась на него, и злобный огонек засветился в ее отвратительных глазах.

— И такой, как ты, датор перворожденных? — завизжала она. — За позор, который ты навлек на бессмертную расу, ты будешь унижен до положения низшего из низших! Ты больше не датор! Ты будешь навсегда рабом рабов и будешь служить низшим породам, которые прислуживают в садах Иссы. Снимите его убор. Трусы и рабы лат не носят!

Ксодар стоял неподвижно. Ни один мускул не дрогнул на его лице, дрожь не пробежала по его гигантскому телу, когда солдат гвардии грубо сорвал его роскошный наряд.

— Убирайся! — вопила разъяренная старушонка. — Убирайся! Ты не ступишь более в сады Иссы! Ступай на остров Шадор на море Омин и служи рабом этого раба, который тебя победил. Уберите его с моих божественных глаз!

Медленно, с высоко поднятой головой вышел Ксодар из помещения. Исса встала и направилась к другой двери. Обернувшись, она сказала мне:

— Пока ты вернешься на остров Шадор. Позднее Исса посмотрит, как ты сражаешься. Можешь идти. Ступайте все!

Она скрылась в сопровождении своей свиты. Только Файдора замешкалась позади и, когда я собирался последовать за стражей в сады, девушка кинулась за мной.

— О, не оставляй меня в этом ужасном месте, — умоляла она. — Прости меня! Я не хотела тебя обидеть! Только возьми меня с собой. Позволь мне разделить с тобой заключение на Шадоре.

Она торопилась и говорила несвязно.

— Ты не понял чести, которую я тебе оказала. Среди жрецов нет брака, как среди низших пород внешнего мира. Мы могли бы всегда жить вместе в любви и счастии. Мы оба взглянули на Иссу и оба умрем через год. По крайней мере, проживем хоть этот год вместе, насладимся той мерой радости, которая остается для обреченных!

— Файдора, — ответил я, — постарайся понять, что тебе также трудно усвоить те побуждения, обычаи и социальные законы, которые управляют мною, как мне — понять ваши законы. Я не хочу тебя обидеть или умалить честь, которую ты мне оказала: но то, чего ты желаешь, невозможно. Несмотря на глупое поверие людей внешнего мира, святых жрецов или черных перворожденных, я не умер, а пока я жив, сердце мое бьется только для одной женщины — для несравненной Деи Торис из Гелиума. Когда смерть настигнет меня, мое сердце перестанет биться… Но что будет после того — не знаю. И в этом отношении не мудрее меня сам Матаи Шанг, владыка над жизнью и смертью на Барсуме, и сама Исса, богиня вечной жизни.

Файдора некоторое время пристально смотрела на меня. В ее глазах на этот раз не было злобы, а только трогательное выражение безнадежной печали.

— Не понимаю! — сказала она и, повернувшись, медленно пошла по направлению к двери, через которую вышла Исса в сопровождении своей свиты. Через минуту она скрылась из моих глаз.

X. В плену на острове Шадор

Стража провела меня во внешние сады, где я увидел Ксодара, окруженного целой толпой чернокожих. Они осыпали его ругательствами и проклятиями. Мужчины били его по лицу. Женщины плевали на него. При моем появлении они обратили свое внимание на меня.

— А, вот он! — вскричал один. — Так вот каков тот, который голыми руками победил великого Ксодара! Посмотрим, как он это устроил!

— Пусть-ка он свяжет Турида, — предложила, смеясь, одна черная женщина. — Турид — благородный датор. Турид покажет собаке, что значит встретиться с настоящим мужчиной.

— Да, да! Турид, Турид! — закричал десяток голосов.

— Вот он! — воскликнул кто-то.

Все головы повернулись в одну сторону. Я тоже обернулся и увидел огромного чернокожего, увешанного блестящими украшениями и оружием, который приближался к нам горделивой походкой.

— Что случилось? — спросил он. — Что вам нужно от Турида?

Несколько голосов, волнуясь и перебивая друг друга, принялись объяснять ему, в чем дело. Турид повернулся к Ксодару. Его глаза сузились от презрения.

— Калот! — прошипел он. — Я всегда предполагал, что в твоей груди сердце сорака. Ты одерживал верх надо мной в тайных советах Иссы, но на поле битвы, где нужна настоящая мужская доблесть, ты показал свое жалкое трусливое сердце! Калот, которому следует давать пинки ногой! — и с этими словами он повернулся, чтобы ударить Ксодара.

Вся кровь бросилась мне в голову. Уже несколько минут я кипел от негодования при виде подлого обращения чернокожих с их бывшим всесильным товарищем. Они презирали его только потому, что он лишился милости Иссы. Я не чувствовал никакой особой любви к Ксодару, но я вообще не выношу несправедливости и напрасных преследований. Тогда глаза мои застилаются кровавым туманом, и я, не рассуждая, действую по первому побуждению.

Я стоял около Ксодара, когда Турид поднял ногу, чтобы нанести удар. Униженный датор стоял прямо, не двигаясь, как изваяние из камня. Он приготовился к оскорблениям и насмешкам, которыми прежние товарищи осыпали его, и принимал их мужественно и стойко. Он все время молчал.

В ту минуту, когда Турид размахнулся ногой, я сделал то же самое и нанес ему болезненный удар в голень, чем спас Ксодара от незаслуженного позора. Минуту царило гробовое молчание. Затем Турид с яростным ревом набросился на меня, чтобы схватить за горло — совсем так же, как бросился на меня Ксодар на палубе крейсера. Результат был тот же: я пригнулся под его вытянутой рукой и, когда он пролетел мимо, нанес ему страшный удар кулаком в челюсть.